Eurasian Jewish (EAJ) Policy Papers, No 37 (July 2020)
В июле 1950 года Кнессет единогласно одобрил Закон о возвращении, который определил право каждого еврея диаспоры репатриироваться в Эрец-Исраэль и в Государство Израиль. Закон также детализировал ограничения, включая отказ в праве на репатриацию тем, чьи действия направлены против еврейского народа или государства Израиль, а также тем, кто может поставить под угрозу здоровье населения. Впоследствии, под давлением общественности, Кнесет принял несколько дополнительных поправок. Споры о Законе о возвращении не утихают и сегодня.
Взаимоотношения между Израилем и диаспорой развиваются по самым разным векторам. Одним из них является кардинальная для тех столпов еврейского мира: Израиль, Диаспора и объединяющей их алии в Эрец-Исраэль и Израиль, тема Закона о возвращении (ЗОВ), 70-летие принятия которого отмечается 5 июля с.г. Не случайно, история обсуждения и внесенных в него изменений и дополнений[1] является и интересным примером взаимовлияния и регуляции трёх ветвей власти в рамках стремления сформировать еврейский характер государства Израиль в соответствии с его современным пониманием. А также отражает напряженную дискуссию по важнейшему вопросу – «кто является евреем?» (на иврите – מיהו יהודי) или, иными словами, в чем суть еврейской идентичности в Израиле и в диаспоре.
Исторические предпосылки изменений в ЗоВ
5 июля 1950 года израильский Парламент (Кнессет) единогласно принял Закон о возвращении (ЗоВ), в котором определено, что «каждый еврей может репатриироваться в Израиль». По еврейскому календарю это был День Памяти (день смерти) основоположника политического сионизма Т. Герцля, что придавало принятому закону символическое значение. В этом намерении законодателя ярко прослеживается стремление придать закону символическое значение и историческую перспективу. Еще до принятия ЗоВ, в Израиль мог въехать любой человек и ограничения, введенные в до-государственный период мандатными английским властями, были отменены. Еврей, заинтересованный в переезде в Израиль, мог это сделать, не предъявляя никаких доказательств своего еврейского происхождения и вполне достаточно было декларации о принадлежности к еврейскому народу.
В марте 1958 года министр внутренних дел Исраэль Бар-Иехуда (партия «Ахдут ха-авода») и юридический советник правительства Хаим Коэн издали инструкции для сотрудников регистрационного ведомства, где определялось, что регистрация еврейства осуществляется на основании личной декларации личности. Такое положение вызвало протест религиозной Партии «Мафдал» и в июле 1958 года, постановлением правительства было внесено изменение в вышеупомянутые инструкции, где появился критерий «не принадлежит к иной конфессии». После выборов в Кнесет, возвращения партии «Мафдал» в правительственную коалицию и назначения ее представителя раввина Моше Хаим Шапира, Министром внутренних дел, 1 января 1960 года, были изданы новые «Инструкции о регистрации евреев»: «при записи в регистр населения сведений о вероисповедании и национальности, евреем может быть зарегистрирован: тот, кто рождён от матери-еврейки и не принадлежит к иной конфессии; тот, кто принял иудаизм согласно Галахе».
Сомнительный формальный статус упомянутой инструкции, общественная дискуссия, связанная с регистрацией религиозно – национального статуса граждан и не способность политической системы решить вопрос собственными силами, фактически заставили вмешаться судебную систему. Знаковым явлением стало т.н. «Дело отца Даниэля».
Освальд Руфайзен, более известный как брат Даниэль, родившийся в еврейской семье и перешедший в христианство, обратился с просьбой получить израильское гражданство в соответствии с Законом о возвращении, но получил официальный отказ на основании Инструкции от 1.01.1960 и подал апелляцию в Верховный суд[2]. В своей апелляции брат Даниэль утверждал, что является представителем еврейского народа, исповедует христианство и отмечает, что согласно Галахе, он так же признается евреем. Обращение в суд требовало признать инструкции МВД не соответствующими Закону о возращении и потому, не законными. В постановлении Верховного суда подчеркивалось, что Галаха считает перешедших из иудаизма в христианство евреями, а инструкции министра Шапиры признал не соответствующими израильскому законодательству. Таким образом, Верховный Суд сделал исторический вывод, что израильский закон не определяет понятие «еврей».
Однако Суд постановил, что в связи с отсутствием законодательной базы, следует принять субъективное мнение большинства народа, «как это слово звучит в наши дни в устах народа» (формулировка судьи Берензона), и «так, как мы, евреи, понимаем его» (формулировка судьи Зильбера, стр. 22 в протоколах суда), то есть, еврей это тот, кого другие евреи считают евреем. В соответствии с такой логикой, исходя из того, что современные евреи не признали христианского священника «своим», иск брата Даниэля был отвергнут. С мнением большинства не соглашался судья Хаим Коэн, не считая возможным определить преимущество одного критерия «мнение большинства народа», перед другим, «декларация желания истца». В конечном итоге решение Верховного суда стало окончательным.
Именно в результате судебных слушаний и принятого решения политические элиты и общественность зафиксировали сложившуюся в Государстве Израиль модель – принадлежность к еврейскому народу на основании традиционных (галахических) критериев не является достаточным условием для предоставления статуса гражданина. Дальнейшее рассмотрение проблематики так же продолжилось в судебных стенах в рамках «Дела Шалита», которое создало судебный прецедент, который в свою очередь послужил основой новой общественной дискуссии. Майор израильского флота Беньямин Шалит, женатый на шотландке, не придерживающейся религиозных традиций и имевший двух общих детей, обратился в МВД с просьбой зарегистрировать детей как евреев (в графе «национальность») и атеистов (в графе «вероисповедание»). Ему было отказано на основании «Инструкций» от 1.01.1960. Шалит подал апелляцию в Верховный суд[3].
В судебной апелляции, Шалит ссылаясь на дело брата Даниэля, как на прецедент, утверждал, что его дети не относятся ни к какой религиозной конфессии, но «связаны с еврейством и Израилем и воспитываются в такой атмосфере», а значит другие евреи очевидно признают их евреями. Пятеро из девяти судей постановили в пользу Шалита. Судьи Моше Ландау и Шауль Агранат в своем частном мнении определили, что в народе не существует единого мнения по этому вопросу и суду не следует формулировать своё мнение в качестве мнения большинства народа. Согласно их мнению, в подобной ситуации следует отказаться от вынесения судебного решения и предоставить исполнительной власти (МВД) решить вопрос по собственному усмотрению, согласно «инструкциям».
Судьи Зильберг и Кистер постановили придерживаться норм Галахи. Мнение судьи Зильберга эмоционально и ярко сформулировано:
«Всякий, кто отрывает еврейское национальное самосознание от его религиозных элементов, наносит смертельный удар нашим политическим притязаниям на Эрец-Исраэль. Такой отрыв подобен настоящему акту измены…
Поиск нового критерия национальной идентификации фактически равносилен полному отрицанию дальнейшего существования еврейского народа. Смысл этого поиска таков: нет больше сионизма, нет наследия, нет истории. Есть только стремление построить новое государство, лишённое прошлого и традиций».
В результате, в 1970 году, Кнессетом, были приняты поправки к Закону о возвращении (поправка № 2) и к Закону о регистрации населения. В соответствии с компромиссным соглашением между партиями «Авода» и «Мафдал», было определено, что евреем является «тот, кто рождён от матери-еврейки или принял иудаизм и не является представителем иной конфессии» и на основании этого имеет право на репатриацию. (Партия «Агуддат Исраэль» требовала уточнить в Законе форму принятия иудаизма и сформулировать «принял иудаизм согласно Галахе». Предложение было отвергнуто 59 голосами депутатов против трёх). Закон о возвращении был распространён на детей и внуков евреев, гарантировав таким образом репатриацию в Израиль потомкам евреев до третьего поколения, а также членам их семей.
Интересное и во многом показательное развитие настоящая дискуссия получила, когда в семье Шалита родился третий ребёнок. Согласно новой формулировке закона, его отказались зарегистрировать евреем. Шалит апеллировал в Верховный суд, подчеркивая парадоксальность сложившейся ситуации, когда в одной семье и у тех же родителей, не менявших ничего в своих религиозных воззрениях и образе жизни, двое детей считаются евреями, а третий ребёнок, таковым не считается. Аппеляция Шалита была Судом отвергнута на основании того, что в Государстве на сей счет принят Закон, который естественным образом не действует ретроактивным образом, а потому двое дети остаются евреями.
Другой судебный прецедент послужил основой новой общественной дискуссии о Законе, вследствие которой были приняты Дополнения к Закону.
В 1970-е годы широко обсуждалось требование внести в ЗоВ уточнение, касающееся сути гиюра. Ситуация была связана с тем, что на основании ЗоВ в Израиль репатриировались люди, прошедшие гиюр в общинах (ортодоксальных и не ортодоксальных) за пределами Израиля. Ортодоксальные религиозные израильские партии требовали зафиксировать в Законе, что только «гиюр по галахе» является приемлемым в Израиле, выступая против консервативной и реформистской версий. Таким образом политические силы ортодоксального направления иудаизма стремились определить законность в Израиле только ортодоксального гиюра, а также юридически и законодательно закрепить приоритетность ортодоксального направления в иудаизме. Тогда однозначно непримиримая позиция североамериканского еврейства сыграла свою роль и требования не были приняты.
Современная ситуация
Евреи бывшего СССР впервые стали частью этой полемики лишь в 90-х гг. прошлого века. Конец 80-х годов 20-го века годов принес в израильскую дискуссию о ЗоВ новые мотивы, связанные с массовой репатриацией из СССР, а затем, после распада Советского Союза, из стран постсоветского пространства. Процент неевреев, въезжающих в Государство Израиль на основе ЗоВ рос из года в год хотя официальная статистика в этой сфере не опубликована.
Политические дискуссии в Кнессете и обществе вокруг требований сократить круг имеющих право на репатриацию неевреев разгорались с новой силой и напряжение вокруг Закона нарастало. Так, проф. Рут Гавизон высказывая свое мнение по этому вопросу считает нужным оговориться, что ее мнение, это не позиция профессора юриспруденции, а общественного деятеля и заявляет, что «те, кто сомневается в особом еврейском характере государства заинтересован в отмене Закона. Есть такие, которые считают, что Закон был актуален в прошлом, на первоначальном этапе существования государства, а сегодня – неуместен. Среди тех, кто придерживается мнения о нужности Закона, есть те, кто считают, что некоторые его элементы несправедливы. Так, например, непонятно, почему право на репатриацию должно распространяться на дальних родственников евреев, которые не имеют никакого отношения к иудаизму… Действительно, тот, кто хочет вести полноценный еврейский образ жизни, не обязательно должен быть евреем по Галахе. Но нельзя предоставлять право на репатриацию на основе Закона о возвращении тем, кто не интересуется еврейским образом жизни, а иногда является членом другой религиозной или национальной общины».
Светские и религиозные круги в Государстве Израиль в конце 1990 – х годов выражали озабоченность в связи с увеличением количества новых репатриантов, имеющих слабые связи с какими-либо составляющими еврейской культуры и цивилизации.
Именно в отношении Закона о возвращении российские евреи и еврейские организации впервые оказались вовлеченными в обсуждение израильского закона и оказали заметное влияние на происходящее. С другой стороны, инициированные израильскими государственными и национальными институтами, программы оказали воздействие на происходящее в диаспорных структурах.
Для решения проблемы еврейской идентичности и снятия напряжения в политической системе была учреждена специальная общественная комиссия под руководством профессора Якова Немана[4], созданная именно в этом контексте, выработала решения[5] на основе которых был создан Объединенный Институт изучения иудаизма. В рамках этого Института первые в истории Государства Израиль три течения в иудаизме (ортодоксальное, консервативное и реформистское) объединились под одной крышей. В рамках этого учебного заведения кандидаты проходят подготовку к гиюру, причем преподаватели представляют различные направления иудаизма. В соответствии с рекомендациями Комиссия под руководством профессора Я. Немана, по завершении кандидатом процесса подготовки в рамках Института, сдается экзамен раввинскому ортодоксальному суду, который принимает окончательное решение о завершении процесса гиюра (о чем и выдает специальное свидетельство). Такой механизм был предложен для «обслуживания проблемы» в Израиле.
Для будущих репатриантов, до самого факта репатриации, Еврейское Агентство создало т.н. образовательно – информационную программу «Еврейская идентичность». В рамках программы были подготовлены учебно-методические пособия, проведены специальные курсы подготовки преподавателей, прибывших из различных еврейских общин и отобранных комиссией, проведены десятки семинаров и лекций для тысяч участников из большинства регионов постсоветского пространства и практически из всех мест где функционировали организованные еврейские общины. Курсы подготовки преподавателей для программы «Еврейская идентичность» были проведены в 2000 году в Москве[6] и Киеве, а выпускники стали преподавателями для всех учащихся широкой сети ульпанов, организованных Сохнутом и слушателей специальных семинаров, проводимых в различных регионах.
Именно в дни активного обсуждения требований «менять или не менять» ЗоВ, в январе 2000 года, состоялся визит в Москву Натана Щаранского, занимавшего в 1999 -2000 гг. пост министра внутренних дел. В ходе визита впервые, с нашей точки зрения, было заявлено о необходимости серьезного и открытого диалога между израильскими общественными и политическими структурами с одной стороны и еврейской общиной в диаспоре, с другой[7]. В рамках рабочей встречи лидеров российских еврейских организаций с главой МВД Израиля был подписан Протокол о намерениях, главной идеей которого стала декларация о готовности с обеих сторон сотрудничать в решении проблематики вокруг ЗоВ[8].
Вопрос о реформировании ЗоВ не был однозначно оценен лидерами различных еврейских организаций на постсоветском пространстве. Так по мнению Президента Ваада Михаила Членова, руководителя созданной еще в дни СССР, представительской еврейской организации, «предложение изменить ЗоВ – первая попытка изменить отношения между Израилем и русскоязычной диаспорой»[9]. Очевидно, что проф. Членов имел в виду, сложившуюся ситуацию в российской еврейской общине, где среди потенциальных репатриантов, а так же участников общественных еврейских организаций, есть неевреи (члены еврейских семей, потомки евреев) и с его точки зрения изменение ЗоВ транслирует общине применение исключительно галахического критерия для определения принадлежности к еврейскому народу. В то же время представители ортодоксальных еврейских организаций и общин высказывались за ограничение прав неевреев на репатриацию в Израиль.
В 2000 году вновь активно обсуждались вопросы реформирования ЗоВ. Эти проблемы затрагивались на самых разных уровнях в рамках визитов израильских министров в страны постсоветского пространства, а в Кнесете был проведен семинар «Израиль 2000 года – надо ли менять ЗоВ»[10], организованный парламентской Комиссией по алие и абсорбции и с участием представителй общественных организаций репатриантов, Еврейского Агентства, Джойнта, бюро «Натив», правозащитных организаций, лидеров постсоветских еврейских общин, раввинов, депутатов Кнессета от различных политических партий (НДИ, ИБА, Шинуй, ШАС, Исраэль Ахат, Ликуд)[11]. Глава парламентской Комиссии по алие и абсорбции Наоми Блюменталь высказала опасения о «массовой нееврейской иммиграции» и придерживалась мнения о необходимости сокращении категорий имеющих право на репатриацию в рамках ЗоВ. В свою очередь однопартиец Н. Блюменталь, Ариэль Шарон, резко высказался против подобных попыток, чем продемонстрировал, что по этому вопросу нет согласованной позиции в партии «Ликуд», а Председатель Кнессета Аврум Бург, до избрания в Кнесет являвшийся Председателем правления Сохнута, заявил о непременном ухудшении отношений Израиля с еврейскими диаспорами в случае принятия таких изменений.
Продолжение обсуждения ЗоВ на заседании этой же комиссии состоялось в декабре 2001 года, где тогдашний министр МВД лидер партии ШАС Эли Ишай поднял вопрос об ограничении притока внуков евреев, потерявший реальную связь с еврейством. Заместитель Председателя Кнессета Софа Ландвер отметила в рамках дискуссии, что причина разногласий вокруг ЗоВ в понимании сути того, каковым должно быть еврейское государство[12].
Выводы
Итак, рассматривая Закон о Возвращении и о гражданстве в Государстве Израиль, становится очевидным, что вопрос о гражданстве не зависит исключительно от принадлежности к еврейскому народу, иудаизму как религии. Этот Закон не всегда рассматривался законодательными и судебными инстанциями в свете еврейской традиции или еврейского права. Нужно отметить, что ЗоВ затрагивает наиболее глубинные процессы, происходящие в израильском обществе. История обсуждения различных аспектов ЗоВ в законодательных и судебных инстанциях свидетельствует о различном отношении в израильском обществе к целому спектру врпросов – соблюдение традиций иудаизма с точки зрения галахи, смешанные браки, взаимодействия различных течений в иудаизме.
Несмотря на напряженную дискуссию вокруг ЗоВ с 70-х годов и до настоящего времени в Закон не было внесено никаких изменений.
Однако, с нашей точки зрения, сама дискуссия чрезвычайно продуктивна и позволяет различным секторам израильского общества лучше понимать стремления оппонентов, придерживающихся иных мнений на вопросы самоидентификации граждан и будущее Государства Израиль как еврейского демократического государства.
Российское еврейство и его лидеры впервые приняли самое активное участие в обсуждение планов внести изменения в израильский ЗоВ и оказали заметное влияние на происходящее с точки зрения процесса обсуждения и результатов. И хотя ЗоВ на первый взгляд регулирует лишь право на репатриацию и получение гражданства в Израиле, закон оказывает значительное воздействие на процесс формирования практики в еврейских общинах диаспоры. Наиболее значительное влияние израильских практик происходит именно в общинах стран бывшего СССР в силу целого ряда субъективных причин.
Инициированные израильскими институтами, программы позволили подготовить группу активных преподавателей и организовать занятия для значительного количества евреев и членов их семей. Оставшиеся в диаспоре участники вышеописанных программ, т. е. те семьи, которые имеют право на репатриацию, но приняли решение не уезжать, познакомились с общинными лидерами, традициями иудаизма и оказались вовлеченными в деятельность синагог и различных еврейских организаций.
[1]Текст Закона и дополнения к нему опубликованы на электронной странице израильского парламента Кнессета, см. http://www.knesset.gov.il/laws/special/heb/chok_hashvut.htm. Перевод текста «Закона о возвращении» на русский язык с комментариями адвоката Эдуарда Фельберга см. http://www.nurited.info/pages.php?pgid=27 См. подробнее о национальных и религиозных аспектах еврейства в постановлениях Верховного Суда Израиля: «Еврей – кто он? Национальное и религиозное определение еврейства в прецедентах постановлений Верховного Суда Израиля», Jerusalem: Gesharim; М.: Мосты культуры, 2007. О политической полемике и обстоятельствах, связанных с описываемыми событиями: Moshe Samit, Who is a Jew (1958 – 1988), Jerusalem, 1988; נעמה כרמי, חוק השבות- זכויות ההגירה וגבולותיהן, הוצ’ אוניברסיטת ת”א, 2003
Общественная полемика о Законе продолжается и сегодня. См. “Вести”, 06.01.2007, Александр Свищёв
[2] Дело 72/62, Освальд Руфайзен против министра внутренних дел, http://www.nevo.co.il/Psika_word/elyon/E18-62000072A.pdf
[3] Дело 58/68, Шалит против министра внутренних дел. Постановление суда было оглашено 23.1.70/ http://www.courts.co.il/SR/elyon/KC-6800058.htm
[4] Проф. Я. Неман исполнял обязанности министра юстиции и финансов, глава крупнейшего в Израиле адвокатского бюро.
[5] Сформулированы в форме ведомственных инструкций в 1999 году.
[6] Курсы подготовки преподавателей в Москве были организованы на базе «Туро колледжа» и «Института подготовки общинных работников».Автор настоящей работы принимал личное участие в создании, руководстве и преподавании на упомянутых Курсах.
[7] Российское еврейство вступает в диалог, «Вести», 27.01.2000
[8] Журналист газеты «Иностранец» Н. Зубкова наиболее внимательно и объективно отслеживала развитие дискуссии.См. «Иностранец», 2.02.2000, стр. 26.
[9] «Иностранец», 12.01.2000, стр. 25.
[10] Подробное журналистское сообщение о семинаре см. «Нужно ли менять ЗоВ», С. Рон, «Вести», 9.03.2000».
[11] Автор настоящей работы был участником семинара
[12] Ландвер С., Железный занавес от Эли Ишая, Вести,13.12.2001, стр. 9.